Запись №71

И я там не один! Это просто нирвана! Честное слово! Мы выступили. Да! Конечно! Второй раз. Афиши в этот раз даже не клеили. Честно говоря, и забыли, а если еще честнее, то просто не было времени. Совершенно. Но оказалось, что «хозяин» клуба сам разместил мини-афишу у себя перед входом. Я не знаю, но сдается мне он наш фанат. Смеюсь, конечно, но все-таки. Правда на афише мы были указаны под старым названием, но… Но получилось все очень даже неплохо. Там на концерте мы и объявили о смене названия. А народ был.

Народ правда был. И я готов поклясться не только потому, что был стандартный пятничный вечер. Были и те, кто пришел «на нас». Просто послушать нас. Меня. Если на то пошло. Но это только первая часть марлезонского балета. Далее все пошло уже совершенно в фантастическом ключе. Вера. Да, она приехала. Она приехала и сразу подошла к нам. Покрутилась немного, а потом подошла ко мне. Мы поговорили. Чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. Я нервничал из-за концерта, нервничал и потому, что она была здесь. Там. А больше всего я нервничал из-за этих двух событий, завернутых в одну упаковку, потому что именно то, что сейчас концерт и Вера, а также то, что сейчас Вера и концерт – именно эти обстоятельства, смешиваясь и переливаясь, не давали мне расслабиться ни на мгновенье. Я как будто должен был сдать какой-то экзамен, к которому как назло был совершенно не готов и вот теперь должен был тянуть билет в надежде, что там окажется что-то, о чем я имею хотя бы общее представление. Она села, как и в прошлый раз, прямо перед сценой. Смотрела и улыбалась. Надеюсь, что смотрела только на меня. Верю, что так все и было.

Мы играли. Мне кажется немного хуже, чем в первый раз. Серьезно. То ли все перенервничали еще больше, то ли, наоборот, расслабились – о себе могу сказать, что точно не второе. Допускаю, что мне так просто показалось. Потому что в целом все было отлично. Правда. А потом мы закончили. Нам хлопали, и я даже расслышал пару криков «Браво». Для меня это слово какое-то волшебное. Наверное, потому, что его ни в какой другой ситуации никто не использует, кроме как показать, именно показать своей отношение к какому-то чужому труду или действию. Ну я имею в виду, что это слово не универсальное. Как, например, слово «Классно». Да оно отражает, что что-то действительно понравилось и так далее, но его можно применить буквально в любой ситуации. Посмотрел фильм – сказал «Классно». Тебе показали что-нибудь – снова «Классно». И ли «Супер» или «Кайф» или… есть и менее нормативные аналоги, и даже они – очень уж универсальные. А «Браво» - это своего рода конкретное признание. Для меня так. Я так чувствую. Я мог бы сказать или выкрикнуть это слово только когда мне что-то действительно понравилось, и даже не что-то, а как я сказал, что-то конкретное. Это слово не произнесешь в адрес фильма… ну если только ты ни на какой-нибудь премьере, где после просмотра, выходит на сцену с речью режиссер или актер, исполнивший главную роль. Тогда – да. Но и тогда – это уже не просто характеристика. Это уже конкретное выражение кому-то конкретному о том, что тот сделал что-то грандиозное. «Браво!». Я слышал. Два. Или даже три раза. Мне понравилось. Очень. И когда все уже думали, что сейчас мы будем сворачиваться. Я напротив, решил развернуться. Причем получилось все совершенно фантастически. За это уже отдельное спасибо брату. Хотя, мне кажется, они все втроем имели к этому отношение (сотоварищи), но исполнил брат. Вынес и поставил посреди сцены стул… а потом объявил в микрофон о моем сольном выступлении. И о моей песне. Он так и сказал: «…выступит тот-то… исполнит нашу новую песню… пока сольно…» Тут улыбался и он, и было несколько улыбок в зале, не смешков, улыбок, потому что все было по-доброму… А потому просто сказал: «…она называется «Вера»…». И вот именно в этом момент я провалился в нирвану…

Это правда. Потому что я увидел глаза Веры… И выражение ее лица… Это было волшебно. Это было восхитительно. Это было… «Браво!». Да, именно так. Но и это еще не все. Далее начинаются уже просто мистические события. Хотя стоп. Рано, я еще не все рассказал о Вере. Или про Веру. А еще точнее о нас с Верой. После концерта… Мы ушли вместе. Да, под удивленные взгляды Жало, моего брата, ну и, конечно же, Глеба. Вера так ему улыбнулась, что я понял «давай не обижайся, у всех есть свои секреты, может быть дома расскажу…» ну или как-то так… Потом Глеб посмотрел на меня. В глаза. Я старался не отвести взгляд, но не смог в итоге. Очень уж пристально он на меня смотрел. Я был удивлен. Даже немного расстроился. Мне не понравился этот взгляд. И не понравилось то, что я его в итоге не выдержал. Я, конечно, успокаивал себя тем, что, почему собственно я должен был его выдерживать? Что я такого сделал? Но, судя по взгляду Глеба, что-то я все-таки сделал. Ну или наоборот – не сделал. Ну да ладно. Как раз это я как-то отодвинул внутри своей души на задний план и, думаю, со временем успешно об этом забуду. Ага. Надеюсь, когда-нибудь это станет тайной даже для меня. Как-то так.

Пашка и брат, конечно же, удивились просто потому что удивились – потому что не ожидали. Потому что вообще не могли представить, что такое может случиться. И это мне понравилось. И мы ушли. Потом мы быстро выбрались из Пашкиных, ну и уже наших родных пенат, и когда оказались уже в Москве – тут спешка как-то сама по себе прекратилась. Я вообще на нее не был настроен, на спешку, а потом оказалось, что и Вера тоже. И мы ходили, ходили, ходили и ходили. Говорили, говорили, говорили и говорили. А потом…

А потому я поцеловал ее. Да, да, представляете? Я? Нет, не представляю. Мне до сих пор кажется, что это какой-то сон. Прекрасный сон. Такой сон, когда проснувшись, ты искренне сожалеешь о том, что это был лишь сон. Ты пытаешься, точнее, жаждешь погрузиться в него вновь, но не знаешь как. Не знаешь, как снова нырнуть в этот кусочек счастья, кусочек свободы, кусочек спокойствия и безмятежности, которой порой очень не хватает. Особенно сейчас, когда все так странно, все так нестабильно, хоть и кажется, что это не так. Именно так. Шатко, нестабильно и ужасно по сути, не смотря на полученные крупицы успеха. Может быть, глобальный успех из них и состоит? Может быть. А может быть крупицы это и есть всего лишь крупицы? Маленькие частички, которые волею случая забросило нам за шиворот и вся приятность от мурашек, которые они вызвали, скоро пройдет и забудется. Может быть. Может быть. Может быть. Но пока этого не произошло – все хорошо. Все прекрасно. Все просто отлично. Потому что я еще не проснулся. Еще нет. Еще не сейчас. А может быть будильник и не зазвонит. А напротив, какая-нибудь машина счастья впрыснет в мои вены еще одну, а то и несколько порций снотворного. Может быть? Да. Может быть.

Итак, я поцеловал ее. У меня теперь всегда, наверное, будет крутиться в голове депешмодовская строчка «Reach out and touch faith», только позвольте написать Faith, раз уж мы будем говорить о Вере. Я буду говорить. Я поцеловал ее. И это было… Я бы мог сейчас начать распинаться, что это было изумительно, грандиозно, восхитительно, чудесно, замечательно, превосходно, очаровательно, ну или просто божественно и… Да, именно так и было. Хотя я бы скорее пропел бы строчку из фильма «Обыкновенное чудо»… «Нелепо, смешно, безрассудно, безумно… волшебно!». Да, так мне нравится значительно больше. Потому что с детства обожаю мелодию этой песни, даже, наверное, арии. Она офигенная. И мелодия и… Вера! Назовем уж вещи своим простым юношеским языком. Языков, кстати, не было. Просто поцелуй. Когда прощались. Я поцеловал, а она приняла это. Мой поцелуй. Не была против. Совсем. И именно это и было самым прекрасным. Не сам поцелуй. Ну ладно, вру, сам поцелуй тоже был офигенный.

Ну а теперь о мистике. Точнее о ее продолжении. Ты, Дневничок, будешь в шоке! А потенциальный или возможный читатель тем более. Сейчас все узнаете. Оба. Еще одно мгновение. Готовы?

Нам позвонили. Точнее, позвонил. Человек. Ну, естественно. Это я так, чтобы хоть как-то описать индивидуума. Человек. Мужчина. Больше мы ничего о нем не знаем. Пока. Пока не знаем. Этот человек был на первом нашем «клубном концерте». Далее, как оказалось, был и на втором. Также оказалось, что он знаком с владельцем клуба. А главное, оказалось, что он имеет отношение к музыкальному бизнесу, к шоу-бизнесу короче. И его заинтересовала наша музыка, ну и мы сами, как музыкальная группа. То есть просто мы и то, что мы делаем. Как вам, а? Как вам такое? Вы можете в это поверить? Я нет. Совсем нет. То есть абсолютно! Так просто не бывает. Я сейчас сижу и пишу это, а в действительности мне хочется сидеть посреди какого-нибудь поля, тут в округе как раз до черта каких-то бывших колхозных, а теперь «ничейных», ага, до поры до времени, полей. И вот посреди такого вот поля я и хотел бы сейчас находиться и, задрав в небо голову, выть на луну, на солнце или на звезды или просто в бесконечную глубину неба, потому что именно эта глубина и олицетворяет что-то до такой степени грандиозное, что даже не умещается в моем сознании, не говоря уж о том, чтобы осознать это с помощью значительно меньшего интеллекта, в это сознание погруженного уж не знаю кем. Надеюсь Богом. Богом-создателем. А не богом-руководителем. Именно Создателем. Потому что создатель всегда любит свои творения, даже если они не получились, пока не получились, так, как он их задумал. Но любовь к ним всегда абсолютна и всегда вечна. Нельзя не любить то, что создано твоими руками. А вот руководят, как правило, без любви. Руководят всегда «почему-то» и «зачем-то», а главное «для чего-то». А вот любят, если это любовь – всегда или «потому что»… или просто «не за что» - просто любят. И все остальное не важно. Я за любовь. И вот о ней я и готов сейчас визжать, выть во вселенную. Здесь и сейчас, боюсь, не поймут, а в поле – «понимать», а также «не понимать» просто некому. Там можно быть собой и можно кричать об этом. Да, во все горло. Если не жалко. Не должно быть. Выть от счастья – это вершина блаженства. Как и наоборот. Но сейчас об «наоборот» ни писать, ни думать не хочется. И не буду. Я счастлив. По-настоящему. Я не ожидал, что это произойдет так, а тем более так скоро. И это еще не произошло. Еще ничего не произошло. Только начинает. Но это уже очень много для меня. Поверьте. Много. В общем, завтра мы встречаемся с этим… как его там… с продюсером в общем… «Завтра в 15:00 я вас жду у себя», - сказал он Жалу. Потом продиктовал адрес. Пашка записал. Да, разговаривал с ним Жало… Ну а кто еще? Он же наш менеджер… да и телефон указан был его… на диске… То есть наш диск он взял уже на первом выступлении! Взял или купил? Не знаю. Есть разница? По-моему нет. Вообще никакой. Он его взял. Потому что он о нем рассказал. О том, что диск у него. И о том, что он даже его кому-то уже показал-прокрутил-дал послушать. Как-то так. А потом позвонил. Точнее нет, потом он пошел на второе наше выступление. Откуда он о нем узнал? Не знаю. Он же знает владельца. Тот и сказал? Или он и попросил владельца организовать наше второе выступление? Да ладно… Хорош… Это уже мания величия… Ха-ха. Но он же сказал, что был и на втором выступлении? И что? Узнал, решил еще раз и сходить, чтобы еще раз все обдумать и тогда уже решить. Думаю, как-то так. Наверное, как-то так. Да как бы ни было собственно! Плевать! Он нам позвонил. И он нас завтра ждет. И все мы считаем, что это просто супер-пупер событие. И я сказал о нем Вере. А она сказала, что это замечательно. А я сказал, что люблю ее.

Да, вот так. Вот так быстро. Да, вот так скоро. А сказал я так, потому что именно так я себя и чувствую. Чувствую, что люблю. Чувствую, что люблю Веру. А я за любовь. Я уже говорил об этом? Кажется, да. И я за правду. Наверняка, говорил и об этом. А главное, что я счастлив. Сегодня счастлив. А это важно, когда есть такое вот «сегодня», когда ты счастлив. Потому что именно «сегодня» на самом деле все и решает. Не «завтра» и, тем более, не «вчера». Сегодня. Потому что я здесь. Я в «сегодня». Сегодня – это Я. Пойду, просплюсь. Иначе сойду с ума. Потому что вечное счастье невозможно. И даже, когда чувствуешь, что так может быть вечно. Или хочешь, чтобы так было.

Попробую забрать это чувство еще и в свои сны. Там не всегда и не все в порядке. Вы знаете. Да и просто я уже хочу нового «сегодня». Которое пока еще «завтра». Щелчок. Лампа потухла. Ставлю точку уже в темноте.